О.Н. Ансберг

Загадка восточного предсказателя

Петербургская публика в начале ХХ века отличалась склонностью к мистике и мистификациям. В апреле 1913 г. в популярной городской газете «Петербургский листок» был напечатан рисунок под названием «На сеансе гадания у Сеид-Осман-Оглы».

Художник изобразил предсказателя Османа – мужчину восточной наружности с закрученными кверху усами – и двух его посетителей. Одетый в черкеску с газырями Осман сидит в кресле с узорными подушками, на голове у него феска, в руках – раскрытая книга, за спиной на стене – две скрещенные сабли. Предсказателя внимательно слушает дама в замысловатой шляпе и отделанной мехом накидке, поодаль сидит немолодой военный. Рисунок сопровождался неподписанным текстом, всячески восхвалявшим достоинства предсказателя.

«Среди огромного числа новоявленных гадалок, хиромантов и оккультистов заметно выделяется своей простотой и искренностью хорошо известный восточный предсказатель Осман-Джелил-Оглы-Мамутов. В его скромной квартирке, № 41 в доме № 18 по Надеждинской улице, перебывало немало публики всех возрастов и положений. Типичный представитель Востока, Осман с откровенной простотой гадает и предсказывает будущее по старинной арабской книге звезд “Эльдыз-Намэ”. Для предсказания будущего Осман спрашивает имя матери лица, пришедшего узнать свою судьбу, и год, месяц и день его рождения. Составив по этим данным гороскоп, он справляется в таинственной книге и находит в ней точное указание всех примет прошедшего и будущего данного лица.

Кроме того, Осман дает бесхитростные откровенные советы, как устроиться в жизни, как выйти из тяжелого положения, и замечательно остроумно истолковывает вещие сны. По особой просьбе, Осман дает таинственные амулеты и загадочные талисманы для укрепления самочувствия и для помощи слабонервным лицам» [1].

Точный адрес, вплоть до номера квартиры, – несомненное свидетельство того, что перед нами скрытая реклама, лишь маскирующаяся под информационную заметку. Такие случаи в «Петербургском листе» были не слишком частыми, а с использованием рисунков – буквально единичными. Тем удивительнее, что через год, в мае 1914 г. газета напечатала второй рисунок с тем же сюжетом, а в мае 1915 г. – еще один. На этих рисунках Осман (Сеид-Осман) предсказывал будущее офицеру и элегантной светской паре.

Текст к рисунку 1914-го года интересен тем, что в нем описываются конкретные случаи успешных предсказаний Османа и даже приводятся детали его биографии, например, присутствие в действующей армии во время русско-японской войны.

«На Надеждинской улице, во втором доме от угла улицы Жуковского (дом № 18), в скромной квартире № 41, во втором этаже живет один из наиболее симпатичных предсказателей, уроженец далекого юга Осман-Сеид-Джелил-Оглу. Хиромантией, гаданием на картах, на кофейной гуще и т.п. он не занимается, он не умеет даже болтать всякий вздор своим посетителям, потому что лексикон его русских слов очень ограничен.

Его предсказания, толкования снов и другие объяснения случаев из жизни основаны на старинной мистической науке восточной астрологии. Только после составления подробного гороскопа, отдельно для каждого лица, желающего узнать свою судьбу, он находит в своей таинственной “Звездной книге” (“Элдыз-намэ”) ответы и указания на арабском языке, которые он переводит потом по-русски. В течение многих лет Осман с поразительной верностью предсказывает знаменательные события общей жизни и для отдельных частных лиц их будущую жизнь, их горести и радости.

В самом начале русско-японской войны Осман в большом кружке литераторов, военных и артистов предсказал целый ряд страшных поражений и ужасов. В действительности все предсказанное сбылось, и даже сам Осман попал в действующую армию, где был несколько раз под японскими пулями, но, благодаря своему таинственному счастью, остался невредим. Замечателен также следующий факт. При объявлении Болгарией войны Турции [2] человек пять болгарских офицеров, учеников нашей академии генерального штаба, зашли к Осману узнать свою судьбу перед отъездом в победоносную болгарскую армию. Осман всем офицерам предсказал их успехи и поражения и в заключение заявил, что, несмотря на блестящие успехи болгар, Турция вернет через несколько месяцев все отнятые города. Офицеры рассмеялись и похвалили Османа за его патриотизм, но предсказание Османа оправдалось полностью.

С месяц назад Осман предсказал одному служащему на Николаевской железной дороге целый ряд необычайных происшествий, которые потом сбылись и закончились благополучно. Также поразительны были предсказания, сказанные Османом одному морскому офицеру и нескольким дамам» [3].

Текст к рисунку 1915-го года совсем короткий и в нем даже нет полного адреса, а только название улицы – Надеждинская. «Не гаданьем на картах, не «прорицанием судьбы» по линиям рук обращает внимание столичной публики известный Сеид-Осман-Джелиль-Оглы с востока. Он владеет арабской “Книгой звезд” (“Элдыз-Намэ”), а в этой книге много откровений восточной мудрости, много таинственного, к которому так стремятся современные умы... По “Книге звезд” Сеид-Осман указывает даты выдающихся событий в жизни, дает советы, амулеты для счастья и пр. Эта же книга служит для Сеид-Османа руководством к толкованию снов. По “Книге звезд” Сеид-Осман указывает факты предстоящего будущего.

Сеид-Осман хорошо известен петроградцам, которые склонны к мистицизму, к стремлению поднять завесу будущего, и его квартира на Надеждинской часто посещается людьми, жаждущими узнать, что день грядущий им готовит» [4].

При внимательном чтении в рассказах о «уроженце далекого юга» и одновременно «типичном представителе Востока» можно заметить некоторые несообразности. Так, например, если Осман, как утверждается, делал подробные предсказания хода предстоящих войн и их последствий, обсуждая их со слушателями военной академии, то трудно себе представить, что «лексикон его русских слов» был «очень ограничен». Таинственная книга «Элдыз-Намэ», хранящая «откровения восточной мудрости», не может быть арабской, поскольку ее название не арабское, а турецкое, как раз и означающее «Книга звезд». Среди древних арабских сочинений по астрономии и астрологии книг с похожим названием нет. Скорее всего, речь идет о турецком руководстве по астрологии, которое было напечатано арабским шрифтом, официально использовавшимся в Османской империи.

«Петербургский листок» называл Османа «хорошо известным». Насколько велика в действительности была его популярность, судить трудно. Рынок гадательных практик в Петербурге 1910-х годов не изучен, а предложений на нем, сколько можно судить, было очень много. Та же газета упоминает об «огромном числе новоявленных гадалок, хиромантов и оккультистов». Во всяком случае, после публикаций «Листка» имя и наружность предсказателя Османа стали известны множеству его читателей: тираж газеты в эти годы приближался к 100 тысячам экземпляров. Не все внимательно просматривают раздел объявлений, а вот рисунок должен был заметить каждый.

Почему же «Петербургский листок» с такой настойчивостью несколько лет подряд пропагандировал гадательное искусство таинственного Османа? Оказывается, существовали обстоятельства, объясняющие заинтересованность редакции, и связаны они с фигурой журналиста и писателя Владимира Александровича Шуфа, известного также под псевдонимом Борей [5]. В 1892–1902 годах он был сотрудником «Петербургского листка», а некоторое время даже был редактором газеты, позднее работал в суворинском «Новом времени».

В.А. Шуф родился в 1863 году в Москве, но когда ему было 19 лет из-за туберкулеза легких переселился в Ялту. В Крыму Шуф прожил около десяти лет, здесь начал писать и печататься, сперва в местных, потом в столичных газетах и журналах. «В этот… период времени, – говорится в некрологе, опубликованном в «Петербургском листке» после кончины Шуфа, – В.А. сошелся с Османом, который сыграл немалую роль в его жизни, познакомив его с мистическими легендами Крыма и научив его татарскому языку» [6].

Осман стал слугой и неизменным спутником Шуфа, в 1892 году переехал вместе с ним в Петербург и позднее сопровождал во всех путешествиях, а их было немало. В качестве специального корреспондента «Петербургского листка» В.А. Шуф в 1897 году освещал события греко-турецкой войны, в 1898 году – визит германского императора Вильгельма в Палестину, в 1902 году – катастрофическое землетрясение в Шемахе. Во время русско-японской войны Шуф был корреспондентом на Дальнем Востоке уже от газеты «Новое время». Эта командировка закончилась скандалом: при наступлении японцев Шуф самовольно оставил театр военных действий и вернулся в Петербург, поскольку, как он объяснял, был риск попасть во вражеский плен. Возмущенный А.С. Суворин обвинял журналиста в трусости и непрофессионализме и грозился не давать ему больше «никаких поручений» [7].

Сопровождая Шуфа, Осман как раз и попал в действующую армию, где был несколько раз «под японскими пулями» (о чем говорилось в одной из рекламных заметок).

Нет сведений о том, из какой семьи происходил Осман, какое получил образование, чем занимался до знакомства с В.А. Шуфом. Даже полное имя его в точности не известно. В газетных заметках оно пишется по-разному: Осман-Сеид (или Сеид-Осман) Джелил-оглу (оглы); в 1913 году указана также фамилия: Мамутов. В справочнике «Весь Петербург» (1913–1915) зафиксирован Джелиль-оглу Осман-Сеид, проживающий по адресу Надеждинская, 18. В.А. Шуф в своей книге «Записки корреспондента о греко-турецкой войне», упоминая об Османе, называет его «слуга мой Осман Мамут» [8].

Из названной книги В.А. Шуфа можно извлечь несколько черточек к характеристике Османа. Обычно в корреспонденциях Шуфа сопровождавший его слуга оставался «за кадром». Журналист пишет «я», а не «мы», хотя фактически путешествует вдвоем. Однако, было и одно исключение. В марте 1897 года в греческом городе Ларисса Шуфа и Османа арестовали по обвинению в шпионаже: якобы, корреспондент был полковником русской армии, а «крымский татарин Осман Мамут», – переодетым турецким офицером. Осман, таким образом, стал полноценным участником событий и был описан Шуфом в этом качестве. Мы узнаём, как выглядел Осман, когда его наряд приняли за форму турецкого офицера: «Мой слуга просто надевал свой национальный костюм, вышитый золотом и позументами. Оказалось, что у него была даже турецкая сабля, а на самом деле – кавказский кинжал в серебряной оправе». В юмористическом ключе Шуф описывает, как был доволен Осман, что «из лакеев попал в штабс-капитаны или, по-турецки, биньбаши», как порывался побить обидчиков-греков, и, наконец, прямо указывает, что его спутник отличался «изрядной физической силой и довольно плохой сообразительностью».

В романе в стихах «Сварогов» (1898) В.А. Шуф вывел Османа под именем Мамута, слуги главного героя, в свою очередь, представляющего идеализированный портрет самого автора. Действие романа происходит в Петербурге и в Ялте. Мамут («Весельчак, татарин родом, / Балагур и зубоскал») представлен как экзотический «дикарь», наивный и не обремененный интеллектом «сын Востока». Но при этом он знаком с миром духов и ему открыт «смысл созвездий». Он предсказывает Сварогову скорую смерть, упоминая при этом «старинную книгу звезд “Эльдыз-Намэ”». На одной из иллюстраций к роману изображен мужчина в национальном крымско-татарском костюме, опирающийся на ружье. Вероятно, это и есть «портрет Османа», который упомянут в дневнике В.А. Шуфа среди клише, готовящихся для издания «Сварогова» [9].

В книге В.А. Шуфа «Гекзаметры» (1912) [10] в одном из стихотворений изображен колдун, гадающий по «книге звезд», и в нем нетрудно различить черты Османа. Он «старый знакомец» поэта (или джин, принявший его облик), его усы «поднялися щетиной», он владеет талисманами и амулетами. Любопытно, что колдун назван «правоверным потомком Сеида» (второе имя Османа – Сеид, возможно, это не просто совпадение). К этому стихотворению автор сделал примечание, в котором поясняет: «“Книга звезд” (Элдыз-намэ) – остаток арабской астрологии».

В сохранившемся дневнике В.А. Шуфа за 1898 год [11] имя Османа встречается постоянно, хотя упоминаний о его гаданиях или предсказаниях нет. Мы видим веселого, простоватого и безалаберного человека, с которым периодически случаются разные неприятности (например, в записи от 14 декабря читаем: «Осман заложил кинжал и потерял квитанцию, истратил деньги, пальто пропил и ходит в летнем») [12].

Он поет татарские песни и посещает мусульманский праздник курбан-байрам. Из-за Османа Шуф время от времени ссорится с женой и даже поднимает на нее руку: «6 февраля. Пятница. Немного поссорился с М. из-за Османа. Побил её нагайкой – рубцы на теле. Ужасно. Меня как будто самого избили – всё болит от нервного расстройства. Уехал из дома и кутил. Боже мой, до чего меня доводят! Дальше только – убийство» [13].

Нет сомнений, что для В.А. Шуфа Осман – не просто слуга, а фактически член семьи. Подводя итоги уходящего 1898-го года и сетуя на нехватку денег и растущие расходы, Шуф включает Османа в число близких людей, которых ему предстоит материально обеспечивать: «Жизнь усложнилась, – пишет он, – две квартиры, две семьи [14] и Осман».

Для нас важно отметить, что когда В.А. Шуфа навещали друзья и знакомые, Осман сидел с ними за общим столом; он участвовал в совместных развлечениях, иногда отправлялся в гости или в ресторан вместе с хозяином. Поскольку круг общения Шуфа был очень широким, Осман мог познакомиться со многими журналистами, писателями, художниками, в том числе и сотрудниками «Петербургского листка». В дневнике упомянуты, например, посещавшие Шуфа редактор газеты Н.А. Скроботов и художник Ф.М. Ризниченко, который несколько лет был в «Листке» штатным карикатуристом. Можно назвать также близко знакомого с Шуфом И.А. Владимирова, художника-корреспондента «Листка» с 1898 и до 1917 года. В 1902 году Шуф и Владимиров в качестве специальных корреспондентов были отправлены редакцией «Петербургского листка» в Шемаху, где произошло страшное землетрясение, разрушившее этот город. Шуф посылал в газету свои очерки, а Владимиров – зарисовки с места событий. Третьим участником поездки, полной трудностей и опасностей, был сопровождавший Шуфа Осман. Скорее всего, именно И.А. Владимиров и является автором некролога в «Петербургском листке», подписанного латинской буквой W.

Когда именно Осман стал заниматься гаданием для заработка, сказать трудно. В заметке 1914-го года говорится неопределенно, что он предсказывает будущее уже «многие годы». В 1908 году в газете «Русское слово» было размещено короткое объявление [15], в котором «предсказатель с Востока Сеид Осман Джелиль-Оглы» предлагал свои услуги как гадатель и толкователь сновидений по адресу: Эртелев пер., 7, кв.15 [16]. Может быть, такие объявления появлялись в газетах и раньше.

В конце 1911 года В.А. Шуф, как корреспондент «Нового времени», принял участие в военизированном автопробеге из Петербурга в Персию. Это была тяжелая поездка в плохих погодных условиях и после нее здоровье Шуфа резко ухудшилось. Почти целый год он болел, летом 1912 года уехал в Ялту, где и умер в ноябре 1913 года. Теперь Осман мог рассчитывать только на себя. Он остался в Петербурге и жил здесь во всяком случае до 1916 года [17], о дальнейшей его судьбе ничего не известно.

Как раз начиная с 1913 года в «Петербургском листке» публикуются зарисовки из салона «восточного предсказателя» и увлекательные истории о его талантах. Загадка их появления, как оказалось, разрешается просто: газетчики, чем могли, в трудный час помогали старому знакомому, рекламируя его восточные гороскопы, «таинственные амулеты» и «загадочные талисманы».